блог московского нытика
Познавательная и просто красивая выставка «Ткани Москвы» проходит в Музее Москвы до 2 февраля 2020 года.
Представлены ткани, эскизы тканей, немного оборудования, фотографий и документации. На стенах можно прочесть исторические справки, так что присутствовать на экскурсии не обязательно.
Некоторые ткани — это и произведение искусства и отражение исторических моментов одновременно. Есть агиттекстиль.
Особенно интересно смотреть на эскиз ткани и то, что из него в итоге получилось.
Ну а если вам не посчастливилось попасть на выставку, смотрите фотографии ниже, их много.
В музее было много текстов про фабрики и художников, у меня же будут лишь единичные экземпляры. Для удобства чтения я перепечатала тексты с картинок.
В 1875 году француз из Лиона, текстильной столицы Франции, Клод-Мари (Клавдий Осипович) Жиро, основал в Хамовниках шелковую ткацкую фабрику с красильней. В 1879 года на фабрике были установлены 180 ткацких станков и паровая машина. Постепенно фабрика была расширена, здесь работало уже 1700 ткацких станков, которые производили из поставляемого из-за границы сырья подкладочные и плательные шелковые ткани.
С фабрикой и Клодом Жиро были связаны два скандала.
В первый раз владелец пытался обойти запрет сливать в Москву-реку отходы красильного цеха, доказывая безвредность веществ и собственную систему очистки сточных вод. Но проверка раскрыла обман и доказала использование азотной, серной и уксусной кислоты.
Второй скандал был связан с тем, что Жиро начал пришивать на свои ткани этикетки более известной фабрики шелковых и бархатных тканей Товарищества Сапожниковых. После обнаружения подделок, Жиро был выслан из страны, а производство перешло его детям. В 1904 года компания стала называться «К.О. Жиро Сыновья», и через 10 лет насчитывала уже 4000 работников.
В 1905 году на предприятии работала группа, контактирующая с Московским комитетом РСДРП. До 1917 года работники фабрики участвовали в четырех стачках, а затем в революционных событиях.
В 1924 году фабрика получила наименование «Красная Роза» в честь всемирно известной революционерки и основательницы компартии Германии Розы Люксембург.
«По странной случайности, кроме ближнего ко мне пивного завода, все три фабрики, находящиеся около меня, производят только предметы, нужные для балов. На одной ближайшей фабрике делают только чулки, на другой — шелковые материи, на третьей — духи и помаду. <…> Против дома, в котором я живу, — фабрика шелковых изделий, устроенная по последним усовершенствованным приемам механики. Сейчас, сидя у себя, слышу неперестающий грохот машин и знаю, что значит этот грохот, потому что был там. Три тысячи женщин стоят на протяжении 12 часов за станками среди оглушительного шума и производят шелковые материи.. В продолжении 20 лет, как я это знаю, десятки тысяч молодых, здоровых женщин-матерей губили и теперь продолжают губить свои жизни и жизни своих детей для того, чтобы изготавливать бархатные и шелковые материи.» Лев
Толстой «Так что же нам делать?», 1884-1886
После распада Советского Союза жизнь на московских текстильных фабриках практически остановилась, начался постепенный вывод производств в Подмосковье, а затем и их закрытие. Московская текстильная промышленность не выдержала конкуренции с импортным текстилем, новые поколения дизайнеров не пошли в производство, и предприятия стали экономически убыточными.
Уже к концу 1990-х началось упразднение Московской хлопчатобумажной фабрики имени М.В.Фрунзе и фабрики «Красные текстильщики».
В начале 2000-х были ликвидированы шёлковый комбинат «Красная Роза» т Шёлковый комбинат Я.М.Свердлова. Официально о закрытии Первой ситценабивной фабрики объявили в 2008 году.
В результате практически все фабрики были приватизированы и превратились в бизнес-центры. Единственное сохранившееся производство — «Трёхгорная мануфактура», которая, однако, также уже выведена с Красной Пресни и не занимает территорию бывшей фабрики.
Сегодня уже не услышать оглушающий шум станков, не увидеть знаменитые производственные цеха, но о колоссальном масштабе производств можно судить по ассортиментным альбомам, выпускавшимся на протяжении всего существования фабрик и представляющих образ московской текстильной промышленности ХХ столетия.
Вера Лотонина родилась в 1910 году в Пушкино и принадлежала к поколению художников, начавших свою творческую жизнь на стыке 1920-1930-х годов. Переехав в Москву, в 1927 году она поступила на текстильный факультет Вхутеина, а завершила свое образование уже на факультете художественного оформления ткани в Московском текстильном институте.
Ее творческий дебют состоялся на шелкоткацкой фабрике «Красная Роза» в 1930-е годы, где она создает рисунки для плательных тканей, исполненных методом аэрографии. Затем Лотонина пробовала свои силы и на хлопчатобумажных предприятиях — Первой ситценабивной фабрике и «Трёхгорной мануфактуре», где экспериментировала с механической набойкой.
В ранний период творчества Лотонина занималась разработкой тематических рисунков, которые в 1930-е стремительно начали уступать по популярности цветочным мотивам. Разрабатывая орнамент для тканей, она всегда опиралась на конкретные природные формы, но избегала натурализма. В ее рисунках сохранялся вхутемасовский принцип создания раппорта: четкая структура паттерна, которая часто строилась на оптическом изменении орнамента.
В 1943 году Вера Лотонина поступила в мастерские декоративного и прикладного искусства при МОХФ РСФСР, где обратилась к теме текстиля в интерьере.
«Ситец такой же продукт художественной культуры, как картина, и нет оснований проводить между ними какую-то разделительную черту. Мало того: укрепляется убеждение, что картина умирает, что она неразрывно связана с формами капиталистического строя, с его культурной идеологией, что в центр творческого внимания становится теерь ситец, что ситец и работа на ситец являются вершинами художественного труда.»
«Передовые художники уже вступили на путь — от картины к ситцу, и, конечно, назад не вернутся. Но этого мало. Надо, чтобы вся масса художественной молодежи поняла, что этот путь единственно верный, что именно по этому пути пойдет развитие художественной культуры.»
О.М.Брик «От картины к ситцу» Журнал «ЛЕФ», 1924, №2
Француз Альберт Гюбнер, купец 1-й гильдии, вместе с торговым домом «Вогау и К», братьями Щукиными, Козьмой Солдатёнковым и несколькими иностранными акционерами в 1871 году основал крупное текстильное предприятие по производству шерстяной ткани. В основе его были две старые фабрики: запущенная еще в 1820 году купцом Родионом Востряковым мануфактура по набивке бумажных и шерстяных тканей на берегу Москвы-реки в Саввинской слободе и шерстяная фабрика самого Гюбнера, переведенная с Таганки в Хамовники.
К конце XIX века это было уже крупнейшее московское текстильное производство, с собственными красильными, набивными, отделочными цехами, граверной и рисовальной мастерскими, оборудованием на паровых двигателях, электромоторах и дизельной турбине. Выпускался ситец, бязь, сатин, бумазея миллионами рулонов в год по пости 600 образцам, а еще платки, фартуки и другие текстильные изделия, в основном недорогие — так как фабрика ориентировалась в первую очередь на покупателей из крестьян. Ткани Гюбнера, как и Трёхгорки, получали призы на выставках в Вене, Антверпене, Париже, поставлялись по всей России, а также экспортировались за границу — в Персию, Китай, Афганистан.
В новом веке у мануфактуры возникли финансовые трудности, и она должна была прибегнуть к облигационному займу. В 1918 году ее национализировали и вновь пустили только в 1925 году под названием «Хамовническая ситценабивная и красильная фабрика имени Я.М.Свердлова». С 1935 здесь выполнялась отделка не только хлопчатобумажных, но и шелковых тканей, а после войны фабрика полностью перешла на производство шелка.
В 1846 году в Голутвинской слободе возле Якиманской набережной купцом Михаилом Рябушинским балы основана небольшая ткацкая фабрика. Вскоре землю и постройки мануфактуры арендовали три брата Истомина и их компаньон Наум Драгунов, а уже в 1874 году они учредили «Товарищество Московской Голутвинской ткацкой мануфактуры среднеазиатских и внутренних изделий». Григорий Истомин с братом Алексеем наладили производство бумажно-шерстяных и бумажно-льняных тканей, которые изготавливались сначала ручным способом. Фабрика стала расширяться в сторону Якиманской набережной, появлялись новые цеха, склады, дома для рабочих, прачечная и столовая. Были закуплены современные английские станки и фабрика сконцентрировалась на производстве в основном шерстяных и полушерстяных тканей простых рисунков (клетка, полоска).
В 1899-1911 годах архитектор Александр Калмыков, автор корпусов кондитерской фабрики «Эйнемъ», достраивает новые богато декорированные корпуса, включая самый высокий и протяженный «Новый двор», увенчанный водонапорной башней с зубцами.
Во время Первой мировой войны фабрика выполняла оборонный заказ по пошиву шинелей и поставке марли. После 1917 года мануфактурой стал управлять Фабричный комитет, куда вошли и Михаил Истомин — бывший председатель правления фабрики. В 1923 года фабрика получила название «Красные текстильщики» треста Пестроткань.
Ситценабивная мануфактура на Трёхгорке у Москвы-реки — старейшая и самая известная в Москве. Ее основали купец Василий Прохоров и мастер красильного дела Фёдор Резаков в 1799 году. Вскоре фабрикой стала владеть династия Прохоровых. Тимофей Прохоров, сын Василия, совместно с двоюродным братом, художником Ефимом Зориным, активно изучали зарубежный опыт текстильного производства и внедряли его на фабрике. Именно при Трёхгорной мануфактуре впервые в Российской империи стали обучать текстильщиков — еще в 1820 году здесь была открыта ремесленная школа для работников и их детей, а также вечерние курсы по обучению грамоте. Помимо образования, Прохоровы уделяли внимание здоровью (открылась амбулатория, работали летние санатории), а также культурному досугу — был выстроен фабричный театр и открыта библиотека.
Как и фабрика Циндера, в конце XIX века Прохоровка была хоть и вынужденно, но почти полностью обновлена: в декабре 1877 года произошел сильный пожар и все фабричные корпуса сгорели. Несмотря на это, производственные мощности удалось быстро восстановить и даже увеличить.
Фабрика производила ситец, стараясь следить за веяниями моды. Для этого выписывались «абонементы» с образцами из Франции, раппорты французских тканей адаптировались для производства и воспроизводились. Среди ситцев Трёхгорки конца XIX — начала XX века — ткани для платьев, рубашек, для обивки стен, медели и штор. Использовались народные орнаменты, цветы, фрукты, абстрактные мотивы для массовых продаж, восточные сюжеты для поставок в Азию, имитация ковров и гобеленов, французское ар-нуво и венский югендстиль для столичных интерьеров, сюжеты «шинуазри» для любителей экзотики. Ткани Трёхгорки получали золотые и серебряные медали на международных выставках в Лондоне, Париже, Вене, Антверпене, Чикаго.
Во время Декабрьского восстания в 1905 году «Трёхгорка» была основной базой боевых дружин. В помещении прядильной фабрики была организована мастерская по изготовлению оружия, в химической лаборатории производились взрывчатые вещества. После 1917 года фабрика национализировалась, производство остановлено и вновь запущено только в 1920 году.
Надеюсь, что хотя большинство фотографий не подписаны и все выложено скопом, все-таки это интересно к просмотру. Это мой взгляд — взгляд обычного человека, не историка, искусствоведа или журналиста. Так по музею ходят практически все обыкновенные люди — смотрят, что-то запоминают, но в основном просто смотрят картинки.
Лучшее время прогулки по новогодней Москве — раннее утро 1 января. Пустынно, спокойно..
За два часа утром 1 января погода менялась не менее 4х раз — то было солнышко и ясное небо, то стеной пошел снег-крупка с сильным ветром, закрывая все виды и пронизывая насквозь, потом все стало просто серым и невзрачным, а напоследок из-за туч вырвалось яркое солнце, заставляющее по-летнему щуриться.
Виной этому безумству стихии были вот эти слоеные тучи, которые как новогодний торт, проплывали над Москвой.
Как по-разному гости столицы и москвичи смотрят на украшение города. Для одних это праздничное настроение, красота и место для селфи, для других — еще один повод подумать над тем, сколько же на всем этом распиливается бабла.
Вход на Красную Площадь оказался закрыт, поэтому фото удалось сделать только с Васильевского спуска.
Кого ожидаешь встретить утром 1 января в центре Москвы? Конечно же очень нетрезвую молодежь, возможно каких-нибудь подозрительных или даже агрессивных типов, толпу ментов.. а в итоге — пусто, иностранные туристы с фотоаппаратами, а по набережной бегают как единичные персонажи, так и целый организованный забег. Вот не лежится людям мордочками в оливьешечке, совсем русский дух и скрепы потеряли, нехристи! 🙂
А если серьезно, то там даже ходить скользко и довольно прохладно, а они бегают. Респект и уважуха!
Навеяно новостью «ВЭБ.РФ станет владельцем более 75% «Профессионального футбольного клуба ЦСКА» в результате конвертации его долга в акции. Об этом журналистам сообщил председатель госкорпорации Игорь Шувалов, передает «Интерфакс».». Статья полностью https://www.vedomosti.ru/business/news/2019/12/13/818697-veb
На календаре 24 ноября, но зимы в классическом смысле, со снегом, ветром и прочими «радостями» не чувствуется. Многие еще не поменяли летнюю резину на зимнюю, не смотря на обещания ледяного дождя и объявления на МКАД’е о том, что все-таки пора.
Посмотрев на Яндекс.Погоду, которая обещает устойчивые заморозки с хоть и небольшим, но снегом, на грядущей неделе, воскресный день решила посвятить фотографии. А поскольку давно была мысль посетить Киевский вокзал с залом творения великого гения Шухова, то заехала по дороге и к Сити, единственному высотному месту плотной застройки в Москве, которое не вызывает отторжения, скорее наоборот.
С погодой все-таки повезло — не смотря на знатный морозец, с самого утра светило солнышко и не было чрезмерной дымки. Москва-река в районе Сити уже покрылась местами льдом. Фотографии получились с соответствующим настроением.
Маршрут к Киевскому вокзалу пролегал через набережную Москвы-реки. Получилось также характерное фото.
Крайне редко в жизни пользовалась железнодорожным транспортом, видимо поэтому никогда не была внутри Киевского вокзала.
Самый красивый зал, тот самый, который был построен по проекту Шухова, отведен под Аэроэкспресс. И неважно, что ездят на нем считанные единицы по сравнению с обычными электричками и поездами, главное, что господин Ликсутов — «талантливый бизнесмен», которому все в помощь. Тошнит? Да. Ну вот такая у нас в Москве жизнь. Так что если кто-то смотрит и читает этот пост из другого города — не завидуйте. В Москве хорошо только тем, кто присосан к бюджету/правительству/олигархам, имеет гибкую психику и готов поступаться принципами и использовать людей. Честному человеку здесь трудно и частенько противно. Но ничего не поделать — Родина.
Вафельная разметка была создала конечно же не как декор, не смотря на то, что она заметно разукрасила город, а для того, чтобы автомобилисты не забивали перекрестки и другие проблемные места. Культур-мультур не работает, поэтому биение происходит рублем. Рубли идут кому следуют, все довольны. Как бы.
Последние годы бурным цветом расцвели так называемые коучи. Бизнес-коучи, коучи личностного роста и прочие на#бщики. Самым ярким примером является Бизнес Молодость и выходцы из неё. Смотреть на это грустно, особенно если учесть, что эти граждане зарабатывают хорошие деньги, которые и не снились тому, кто работает честно. Весь этот обман базируется на простой вещи — никто, ну кроме детей из полных обеспеченных семей с умными адекватными родителями, не знает что делать в жизни, как добиться успеха, заработать денег, быть счастливым. И, конечно же, всем хочется получить простую инструкцию. Но ее нет. А хочется. Поэтому и готовы верить шарлатанам.
Естественно, критиковать, не предлагая вариантов, проще всего. А вариант есть.
И таки-да, не факт, что получится, но если ничего не делать, то 100% ничего и не получится.
Питер изменился. Дорога к нему изменилось. Меняется все, но не всегда к лучшему, даже если внешне сглаживается и становится более удобоваримым.
Дорога по платной трассе теперь безопасна и легка, можно даже сказать скучна. Зато добраться до Питера за 7-8 часов с небольшими остановками вполне реально. По бесплатному варианту последние разы быстрее, чем за 10 часов добираться не удавалось, поскольку он изобилует населенными пунктами и камерами. С одной стороны изменение к лучшему, с другой — часть романтики ушла.
Сам город становится все больше похожим на Москву с бургерными, пивными, винными и прочими безликими заведениями, зачастую сетевыми. А вот традиционных питерских мест становится все меньше, например, не заметила Чайной ложки. Зашли в бургерную Фарш на Невском — все соответствует современным реалиям — дизайн научились делать, а вот контент оставляет делать лучшего.
Приятными моментами стали посещения двух нестандартных музеев — Свиное рыло и Артмуза. В первом выставляются работы таких авторов современного искусства, как Вася Ложкин и Копейкин, а во втором есть на что пофыркать, мол и это искусство? Но зато оба бесплатные (работы можно купить, поэтому это скорее не музеи, а магазины-арт-пространства), а в Артмузе есть выход на крышу. Рекомендую к посещению. Кстати, одну из работ Ложкина в виде открытки в рамочке купила себе и теперь она красуется на рабочем столе, называется «На завод!».
Картины на злободневные темы
